Тождественность любви и ненависти - Страница 39

– Очевидно, да, если моя мама не вспомнит еще об одном кандидате на эту роль, – нагло заявила Тамара.

Он убрал руку. Подвинул стул и уселся рядом с ней.

– Откуда у тебя такие часы? – спросил он показывая на ее часики с бриллиантами. – Кто мог купить тебе такую дорогую вещь?

– Моя мать, – пожала плечами Тамара, – она их купила в Лондоне, когда ездила туда на какую-то конфренцию. Подарила в честь окончания мной университета. А почему вы спрашиваете?

– Подарок, – обрадовался Чхеидзе, – это очень хорошо. Просто прекрасно, – теперь он понимал, что ее часы и наряды были не подачками богатых сожителей, а подарками очень обеспеченной матери, у которой она была единственной дочерью.

– А вы действительно мой отец? – вдруг спросила она. – И вы столько лет ничего обо мне не знали? Даже когда вчера появились у нас в офисе?

– Ничего не знал, – признался он, – даже не мог предположить, что у меня есть дочь. Честное слово. Я уехал тогда в Новосибирск по распределению на работу. А твоя мать осталась в Москве и довольно быстро вышла замуж за этого Миланича.

– Я его совсем не помню. Он почти не появлялся в моей жизни, – сообщила Тамара, – хотя формально считался моим отцом. Иногда появлялся и дарил какие-то дурацкие игрушки. Всегда не по возрасту. И не в тему. Один раз подарил оловянных солдатиков. Вы видели девочек, играющих в солдатиков? Я еще не видела. Моя мать всегда была независимым человеком. Она даже не брала у него алименты на мое воспитание. Не хотела принимать его подачки, как она говорила. Вы любили мою мать?

– Думаю, что да. Очень любил.

– И судя по ее возрасту, были ее первым мужчиной? – безжалостно и нагло спросила она.

Он чуть покраснел, отвернулся. Ему не хотелось говорить об этом с дочерью Ирины.

– Не хотите говорить, – усмехнулась она, – ну и не говорите. В общем вы бросили мою мать и уехали в Новосибирск. Она мне все рассказала. А потом стали миллионером и снова все бросили, сбежав в Германию.

– Меня могли тогда убить, – возразил он.

– И поэтому вы два раза убегали? – насмешливо уточнила Тамара. – С вашими миллионами можно было нанять армию телохранителей и армию ОМОНа, которые бы перебили всех ваших недругов.

– В следующий раз я так и сделаю, – пообещал он.

– Не нужно было уезжать, – подвела она безжалостный итог. – И сколько вы теперь «стоите»? Вчера мне говорили, что вы готовы инвестировать в нашу компанию около ста миллионов долларов. Значит, еще столько у вас должно остаться? Или меньше?

– Больше, – улыбнулся он, – гораздо больше.

– Ничего себе, – присвистнула она, – получить такого отца в моем возрасте. Вы просто подарок. Теперь я стала вдруг грузинкой. Так смешно. Меня и в школе дразнили грузинской царицей, но я тогда не знала, что вы мой отец.

– У тебя есть кто-нибудь? У тебя есть друг?

– По-моему, несколько минут назад вы готовы были стать моим другом? – рассмеялась Тамара.

– Не говори глупостей, – нахмурился он, – я же не знал, что я твой отец. Ничего не знал.

– Теперь знаете. Ну и что? Теперь начнете следить за моей нравственностью. Выдадите меня замуж за старого грузинского князя. Или за молодого. У вас же не бывает обычных людей. Любой грузин или из княжеского, или из царского рода. Нация, целиком состоящая из дворян. Ни одного крестьянина я еще в своей жизни не встречала. Каждый рассказывает о своих дворянских корнях.

– Перестань, – попросил он, – я не знал, что у меня есть дочь. И мне интересно, как ты живешь, с кем встречаешься, что ты любишь?

– Перечислю, что я люблю. Большие суммы денег на банковских счетах, золотые и платиновые кредитные карточки, неограниченный кредит в парижских бутиках, членство в английских клубах... Достаточно или продолжать?

– Хватит. Я примерно понял уровень твоих запросов.

– Прекрасно. Жалко, что мне много лет и я уже вышла из подросткового возраста.

– Почему жалко? – не понял Чхеидзе.

– Не забывайте, что я юрист, – пояснила она, – если бы я была еще несовершеннолетней, то вполне могла подать на вас в суд, чтобы вы обеспечивали несчастную девочку, брошенную вами вместе с ее матерью. Любой суд заставил бы вас выплачивать мне та-а-акие алименты. Но сейчас уже поздно. Очень жаль. У вас есть жена или подруга?

– Нет, – ответил Давид, – тебе не кажется, что ты чуточку хамишь?

– Ни в коем случае. Пытаюсь прощупать своего папашу. Понять, как вы могли жить все эти годы без меня. А Лиана действительно красивая женщина. Вы ее тоже используете? Или она только для работы?

Он резко поднялся.

– Нельзя так разговаривать с отцом, – мрачно произнес он.

– Какая строгая мораль, – Тамара усмехнулась, – полчаса назад вы готовы были уложить меня в постель. А теперь стесняетесь того непреложного факта, что спите со своим секретарем. Она ведь оставалась сегодня в вашем номере, я правильно все вычислила?

– Давай поговорим о других вещах, – предложил Чхеидзе, – И не нужно так на меня смотреть. Я действительно не знал, что ты моя дочь. Поэтому все эти годы я просто не мог тебя искать, так как даже не подозревал о твоем существовании. Я думаю, что мы с тобой все обсудим. Тебе нужно будет уйти из этой фирмы. Особенно сейчас, когда погиб Касаткин. Необязательно работать с этим Самойловым. И все будут знать, что ты моя дочь. Тогда мои инвестиции будут выглядеть двусмысленно.

– Ничего, – возразила она, – сделаете меня исполнительным директором компании. Вы это сможете. Ведь деньги ваши и пятьдесят процентов акций будут принадлежать вам. Я готова работать на ваши интересы. Сделаете меня исполнительным директором и я буду контролировать, как расходуют деньги моего родного папочки.