Тождественность любви и ненависти - Страница 40

– Ты с ума сошла? – изумился Чхеидзе. – Речь идет о такой огромной сумме. Сколько тебе лет? Двадцать два? Двадцать три? В таком возрасте не работают исполнительными директорами...

– А в каком работают? – спросила она. – Я, между прочим, в шестнадцать лет окончила школу с золотой медалью. И в двадцать один юридический факультет МГУ с красным дипломом. Я уже полтора года работаю в этой фирме и все там знаю. Из меня получился бы очень неплохой исполнительный директор. Или вице-президент компании. Это уже на ваше усмотрение.

Он посмотрел на нее. Кажется, она действительно не шутит. Неужели она действительно его дочь? Такая цепкая, уверенная в себе, наглая, знающая себе цену. А если Ирина сказала неправду? Нужно будет провести генетическую экспертизу, проверить ДНК, уточнить группу крови. Нужно все выяснить досконально. Ирина могла выдать желаемое за действительное. Возможно, ей не хотелось, чтобы у девочки был такой биологический отец, как Викентий Миланич, и она «придумала» другого отца. Более удачливого и успешного.

– Какая у тебя группа крови? – неожиданно даже для самого себя спросил Давид Георгиевич.

– Боитесь продешевить? – поняла Тамара. – Считаете, что вас обманывают. Будете проверять мою кровь? Тогда лучше сразу взять образцы ДНК. Так надежнее. Кровь может совпасть, а ДНК никогда. У меня вторая группа крови, господин Чхеидзе, но если будет нужно, я готова сдать свою кровь на анализ, чтобы убедить вас в нашем родстве. Или вы уже передумали делать инвестиции в нашу компанию?

– Мне не нравится твой тон, – строго сказал Чхеидзе, – повторяю, я ничего о тебе не знал. И вчера увидел тебя впервые. Ты мне сразу понравилась. Умная, красивая, хорошо одетая. Я даже хотел забрать тебя с собой в Швейцарию.

– Не сомневаюсь. И сделать обычной приживалкой. А потом выбросить за ненадобностью.

– Нельзя так разговаривать. Даже с чужими людьми нельзя, – одернул ее в очередной раз Давид Георгиевич.

В дверь постучали. Официантка вкатила поднос с завтраком. Тамара встала и подошла к другому столику, где стояли бутылки. Она их внимательно рассматривала, пока официантка расставляла приборы и завтрак на столе. Девушка ушла, и Тамара обернулась.

– Вы все это пьете? – спросила она, показывая на бутылки виски.

– Одну бутылку мы вчера открыли с твоей матерью, чтобы отметить нашу встречу, – сдержанно ответил Чхеидзе.

– Здорово. Значит, вы ее тоже пытались затащить в свою постель. Еще раз. Вам удалось или она отказала?

– Я не буду отвечать на такие хамские вопросы, – разозлился Давид Георгиевич, – ты можешь не уважать никого, но обязана уважать хотя бы свою мать.

– С какой стати? – спросила Тамара. – Выяснилось, что она всю жизнь мне врала, обманывала, выдавала за моего отца полное ничтожество, а сама умудрилась переспать с красивым грузином, от которого потом родила. Всю жизнь она сама выбирала, с кем и где ей встречаться. И сама строила свою жизнь. За это я ее очень уважаю. А за мое рождение... Извините. Это темная страница в истории жизни моей мамы.

– Садись и позавтракай, – предложил Чхеидзе, – нам нужно о многом поговорить.

– Нет, – сказала она, взглянув на часы, – я должна уже ехать на работу. Сами знаете, какие у нас проблемы после смерти Касаткина. Можете позвать Лиану и позавтракать вместе с ней. До свидания, дорогой папаша. Мне было интересно увидеться с вами еще раз, после того как вчера ко мне приехала мама и все рассказала. Теперь я знаю, что у меня есть богатый и успешный папа и довольно обеспеченная и не менее успешная мама. Какая идиллия. Может, вам наконец пожениться? Я получу любящих родителей. Только не обещаю, что вы получите любящую дочь. Уже слишком поздно меня переделывать. А насчет исполнительного директора вы подумайте. Может, и сделаете мне предложение, от «которого я не смогу отказаться».

Она взяла свою сумочку, намереваясь уйти.

– Подожди, – крикнул Давид Георгиевич, – я хочу увидеть тебя еще раз.

– Зачем? – обернулась она к нему. – Теперь вы знаете, что у вас есть молодая и красивая дочь. Можете получать от этого удовольствия. Вам, наверно, жалко, что сорвалась такая встреча со мной, но я думаю, что в Москве это не проблема. Найдете себе девочку, которую не будет вашей дочерью и трахнете ее от души...

Он ударил ее по щеке. Сильно ударил. Она схватилась за лицо.

– Грубо, – сказала Тамара, – вы еще и невоспитанный человек. Я лучше уйду. А вы подумайте, как вам жить дальше.

– Извини, – сумел выговорить он, – я не хотел.

– Горячая южная кровь, – сказала она, с трудом сдерживая слезы, – я понимаю. Ничего страшного.

Он схватил ее за руку

– Не уходи, – попросил Чхеидзе, – извини меня и не уходи. Ты сама виновата. Начала говорить мне такие чудовищные слова.

– Конечно, я виновата. В том, что ты двадцать с лишним лет назад сделал моей матери ребенка. Что ты ее бросил. Что она растила дочь без мужа. Что она любила тебя и поэтому дважды выходила замуж за нелюбимых. Во всем виновата только я. Пусти, иначе я закричу.

Она вырвала руку и пошла к выходу. Сильно хлопнула дверь. Он остался один. Подошел к столу. Услышал, как отворилась дверь еще раз. Он радостно обернулся. Это была Лиана. Чхеидзе огорченно пробормотал короткое ругательство на грузинском. Ему было стыдно за свое поведение. Он подошел к столу и взял тарелку. Затем с силой бросил ее на пол. Тарелка разлетелась на мелкие кусочки.

Лиана подошла ближе.

– В таком возрасте они бывают неуправляемыми, – сказала она, пытаясь его поддержать.

Он обернулся.

– Это я неуправляемый, – ответил Чхеидзе, – только об этом никто не догадывается.