Тождественность любви и ненависти - Страница 34

– И на этом основании она решила вас убить?

– Не знаю. Но у нее было достаточно времени, чтобы отравить содержимое бутылки.

– Только трое. Или есть еще кто-то?

– И двое мужчин. Менее всего я подозреваю мужчин. Но должен перечислить всех, кто здесь был. Самойлов заменил Касаткина, он очень неплохой специалист, но, конечно, не тянет на президента. В случае моей смерти он потеряет очень многое. И ничего не приобретет. Так я думал до вчерашнего дня. А потом понял, что моя смерть будет самым лучшим подарком именно для Самойлова. Насчет Гюнтера Вебера я не уверен. Он даже не знает русского языка. В случае моей смерти он лишится хорошей работы. Возможно, Вебер единственный, кто действительно вне подозрений. Хотя, как бывает обычно в детективных романах: вызывающий наименьшие подозрения субъект становится преступником. Но видимых мотивов я все равно не нахожу. Вот, собственно, и все.

– Пять человек, – подвел итог Дронго, – а бутылку вы отправляли на экспертизу?

– Еще не успел. Я никому не говорил о случившемся. Зачем радовать возможного убийцу. Мне повезло, что в стакане было слишком много кубиков льда. Они разбавили виски. Я оставил стакан на столе и говорил по телефону. Кубики льда за это время растаяли. И когда я выпил, вполне возможно, что там была уже другая концентрация яда. Поэтому я и остался жив.

– Может, вы дадите мне эту бутылку и я ее проверю, отправив в лабораторию, – предложил Дронго.

– Нет, – возразил Чхеидзе, – так нельзя. Завтра утром я приглашу всех пятерых и налью виски из другой бутылки, поменяв ее содержимое с этой. И посмотрю, кто и как будет пить. Если кто-то откажется выпить, мы будем точно знать, кто именно хотел меня отравить.

– Тогда зачем вы нашли меня?

– Чтобы вы мне помогли. Возможно, что завтра кто-то откажется выпить. Тогда мне придется вызывать милицию или прокуратуру, а вам подтвердить мои подозрения. У меня должен быть свидетель, а ваша репутация известного эксперта поможет мне убедить следователя в моей правоте.

– Понятно. И бутылку вы мне сегодня не дадите?

– Только завтра. Я должен лично убедиться.

– Хорошо. Тогда завтра я к вам приеду. В котором часу вы просыпаетесь?

– Поздно. Достаточно поздно. К тому же сегодня я все равно не смогу заснуть. Давайте к одиннадцати. Я вас буду ждать.

– Договорились. Лиана ночует в вашем номере?

– Обычно нет. Но в первую ночь после аварии, когда уехала Ирина, она осталась у меня. Я сам попросил.

– Последний вопрос. Почему, говоря о Самойлове, вы сказали, что до вчерашнего дня вы были уверены в том, что ваша смерть ему не нужна. Почему вы изменили свое мнение?

– В этом все и дело, – ответил Чхеидзе, – вы даже не можете себе представить, до какой степени все переплелось и запуталось. Сейчас я вам объясню. Дело в том, что Лиана осталась у меня на ночь. А утром ко мне пришла моя дочь...

ДЕНЬ ВТОРОЙ. ВОСПОМИНАНИЯ

После отъезда Ирины они поднялись в его апартаменты. Чхеидзе прошел в ванную комнату. Лиана молча разделась. У них давно были подобные отношения. Дружеско-деловые, или интимно-деловые. Они никогда не говорили о серьезных проблемах в постели. Давид никогда не настаивал на своем особом праве, никогда не приставал к ней с подобными непристойными предложениями. На службе их отношения были ровными и выдержанными. Со стороны никто бы и не подумал, что они могут встречаться друг с другом. Лиана была достаточно разумным человеком, чтобы не выдавать своих особых отношений с руководителем, а Чхеидзе просто не позволял себе ничего лишнего на работе, понимая, что может подать плохой пример остальным сотрудникам своей компании.

Все получилось достаточно спонтанно и просто. Они вместе принимали участие в какой-то веселой вечеринке, на которую их пригласил один из сотрудников компании. Обратно они возвращались вместе. Когда подъехали к дому Лианы, она предложила выпить кофе. У обоих было хорошее настроение, они выпили в тот день изрядное количество алкоголя. Давид поднялся к ней. На кухне они столкнулись и дальше все получилось как-то естественно, без ненужных разговоров. Они поцеловались. Потом занялись сексом. Через полтора часа он уехал к себе домой. На следующий день они старались не смотреть друг другу в глаза. А через неделю они выехали в Женеву, и поздно вечером она сама постучалась в его номер. С тех пор они почти всегда выезжали вместе, но на работе он не позволял себе никаких вольностей, никаких отклонений от общепринятых норм поведения, даже когда они оставались одни.

Пока он был в ванной комнате, она разделась и аккуратно повесила свою одежду в шкаф. Нижнее белье она сложила на стуле, рядом с кроватью, и легла в его большую двуспальную постель. Он вышел из ванной, прошел к постели, лег рядом с ней. Она протянула руку, дотрагиваясь до его ноги.

– Нет, – произнес Давид, – ничего не нужно. Просто спокойно лежи. И я тоже полежу. Мне сейчас нужно подумать.

Она убрала руку. Так они и лежали минут двадцать, глядя в потолок.

– Ты знаешь, Лиана, – неожиданно произнес Чхеидзе, – у меня, оказывается, есть взрослая дочь.

Она изумленно взглянула на него.

– Какая дочь? – спросила Лиана. – От кого?

– От Ирины, – он по-прежнему смотрел в потолок, словно надеясь там что-то увидеть. – Она сегодня мне рассказала. Только сегодня. Столько лет молчала. Оказывается, у нее дочь от меня. А я думал, что она родила от своего первого мужа.

– Сколько лет вашей дочери? – Лиана смотрела на него широко раскрытыми глазами. Для нее подобная новость тоже была большой неожиданностью.

– Больше двадцати. Вот такие у нас дела. А я все эти годы даже не знал, что где-то в Москве у меня растет дочь.