Тождественность любви и ненависти - Страница 45


К оглавлению

45

– Представляю, что с тобой могло случилось, если бы ты узнал, что я «пошутила» подобным образом.

– Не говори так, – нахмурился Давид, – я тогда об этом совсем не думал. И утром даже забыл обо всем. Ты же знала Вику, она встречалась и с Владиком, и с остальными. Разве можно было к ней ревновать?

– Если ты спал с проституткой, то мне от этого не легче, – разозлилась в свою очередь Ирина, – нашел как оправдываться. Поэтому я тебе тогда ничего и не сказала.

– А дочери все рассказала? – спросил Чхеидзе. – Не могла промолчать? Нашла время. Столько лет молчала и решила ей все высказать. Взяла «реванш» за мою случайную слабость?

– Я так не думала. Это не случайная слабость. Тебе было все равно, с кем и где встречаться. Тебе было неинтересно меня слушать. Ты не вспомнил обо мне, когда снова вернулся в Москву. И я ей все рассказала. И о наших отношениях, и о том, как ты позволил себе встретиться с этой Викой, и о том, как ты меня бросил. Потом я вышла замуж за Викентия и развелась с ним через два года. Я все рассказала дочери. Она в таком возрасте, что должна была уже знать правду. К тому же она далеко не дурочка и все прекрасно понимает сама.

– Тогда все понятно, – он еще раз тяжело вздохнул, – ты просто молодец. Решила отомстить мне таким необычным способом. Настроила против меня собственную дочь?

– Я только рассказала ей правду.

– Поэтому она и пришла ко мне в таком состоянии. Начала надо мной смеяться, издеваться. Предложила найти другую девушку, чтобы с ней встречаться. Как ты могла? Это нечестно с твоей стороны. Ты настроила против меня нашу дочь. Наплела ей кучу гадостей обо мне. И она приехала сюда уже в таком настроении. Ты все никак не можешь успокоиться. Тебе хочется свести со мной счеты. Ты поэтому рассказала мне о дочери, уже зная, как она себя поведет. А потом настроила ее против меня и прислала сюда, чтобы я получил по полной программе. И мы, конечно, поругались. Теперь ты удовлетворена? Или нужно еще что-то сделать, чтобы ты успокоилась?

– Не говори глупостей, – вздохнула Ирина, – я не стала бы отыгрываться таким образом. Подставляя тебя и нашу дочь. Это слишком серьезно, Давид, чтобы я могла так действовать. Неужели ты до сих пор ничего не понимаешь?

– И уже ничего не пойму, – ответил Чхеидзе, – если цыганка права, то жить мне осталось не так много. Кто-то завтра придет в этот номер и меня убьет. И ты наконец успокоишься. И наша дочь тоже успокоится. Всем будет хорошо, кроме меня.

– Не нужно так говорить, – попросила его Ирина, – мне обещали завтра найти номер телефона этого эксперта. Он лучший специалист. Возможно, он тебе сможет помочь.

– В чем? – спросил Давид. – Он поможет мне наладить отношения с Тамарой? Или исправить мои глупые ошибки молодости? Чем он мне сможет помочь?

– Остаться в живых. Если ты веришь в это глупое предсказание.

– Он мне не поможет, – задумчиво произнес Чхеидзе, – но если сможешь, постарайся его найти. И еще одна просьба. Я бы хотел встретиться с нашей дочерью еще раз. Вы сможете завтра ко мне приехать?

– Я постараюсь ее уговорить. Хотя это будет достаточно трудно.

– Постарайся. Может, завтра мой последний день, – напомнил Давид.

– Не нужно об этом все время думать, – посоветовала Ирина, – а завтра я найду тебе этого специалиста.

– Действуй, – согласился Чхеидзе, – и прости меня, если я тогда был неправ. – Ты меня простила?

– Нет. Конечно, нет. Я не могу тебя простить. И никогда не прощу. Но возможно, я стала лучше понимать мотивы твоих поступков. И тогда. И сейчас. До свидания. Я поеду.

– Ты опять со своим молодым водителем? – чуть ревниво осведомился Чхеидзе. – Кто он такой? Почему он уступает тебе место? Почему спит в твоей машине?

– Неужели ты ревнуешь? – улыбнулась она, поднимаясь со стула. – Ему только двадцать пять. Ты помнишь, сколько нам лет?

– Это не ответ.

– Другого не будет. Ты не мой муж и никогда им не был. А моя личная жизнь, это моя жизнь, к счастью, не зависящая от тебя. До свидания. Я поговорю с Тамарой.

– Ты дала ей имя моей бабушки.

– Нет. Я дала ей имя грузинской царицы. Чтобы однажды рассказать девочке, кем был ее отец на самом деле. Но того мальчика уже давно нет, Давид. Ты изменился и не в лучшую сторону. Стал таким нетерпимым, своевольным, подозрительным, мнительным. Может, тебе и правда не нужно было сюда приезжать. Даже через двенадцать лет. Мы редко меняемся в лучшую сторону. Обычно все дурные черты нашего характера проявляются уже в зрелом возрасте. Сказываясь и на нашем характере, и на нашей судьбе.

– Может, ты останешься у меня? – неожиданно предложил он. – Хотя бы сегодня.

– Ты опять ничего не понял, – она поцеловала его в щеку и вышла из апартаментов.

На следующее утро он выпил стакан виски и, почувствовав себя плохо, с трудом добрался до ванной. Через час он позвонил Ирине и попросил срочно найти ему этого эксперта. А еще через некоторое время он снова перезвонил и предложил им приехать к нему на следующей день в двенадцать часов дня. Ирина поняла, что его маниакальная подозрительность достигла некоего предела и этот день, указанный цыганкой, он хотел провести один, не подпуская к себе никого, чтобы гарантировать свою безопасность. Она согласилась.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. РЕАЛЬНОСТЬ

Часы показывали половину четвертого, когда Дронго поднялся, чтобы приготовить своей гостье чашечку кофе. Он принес ей кофе и налил себе чай. Она взглянула на него несколько удивленно.

– Ты чем-то болеешь? – спросила Ирина.

– Нет.

– А почему ты не пьешь кофе?

– Не знаю, – улыбнулся Дронго, – я больше люблю чай.

45